Алексей, метавшийся весь последний месяц словно бешеный по подземельям и заводам на поверхности, наконец решил, что дальше все будет работать и без него, так как основные работы по восстановлению производственного комплекса и убежища были сделаны, и теперь нужно было только время для полного восстановления. Удалось даже договориться о сдаче в аренду «верхним» подрядчикам особо громоздких инженерных механоидов, способных перелопачивать огромные массы грунта и возводить фундаменты с огромной скоростью. Ничего кроме бункеров и крепостей они строить не могли, но в ряде работ были просто незаменимы. Ну и первая линия вакуумного поезда, летавшего по обустроенному куску старой транспортной системы, аж до Бурса в Синем океане, сразу оживил торговлю с этим далеким местом, так как корабли оттуда ходили редко, а дирижабли месяцами вообще не летали из-за ураганных ветров.

А вот вывести из спячки командный интеллект Центра обороны не удалось, так как в помещение, где стояли ячейки памяти, как-то просочилась вода, стойка с оборудованием рухнула, и несколько десятков блоков было повреждено.

Но Алексей просто приказал объединить доступные мощности на основании интеллекта Алгора, и теперь у него был куда более мощный помощник, чем изначально предполагался проектом.

А новоявленный командующий Центром обороны, оглянувшись вокруг и поняв, что в его суете и метаниях особого смысла нет, решил дать себе отпуск. Вместе с Кларой они сначала немного попутешествовали по островам Лазурного океана, посетили несколько заповедников, особенно проинспектировав охотничьи замки и спальни в них, а затем окунулись в насыщенную жизнь столицы, бывая на приемах и в увеселительных заведениях. Клара, которая и так выглядела не старше двадцатипятилетней женщины, словно помолодела, превратившись уже в совершенно невероятную красавицу, вызывая зависть и у женщин, и у мужчин.

Но Алексею и Кларе было совершенно наплевать на мнение толпы. Им было хорошо вдвоем, а все остальное не имело значения.

Вокруг них никогда не было дворцовых прихлебал, а только два десятка мужчин и женщин из охраны дворца, которые изображали компанию и даже сидели за одним столом с королевой, на чем настоял Алексей. Глупо, когда люди, изображавшие свиту, обедают отдельно.

В тот вечер они посетили театр «Волна», стоявший на самом берегу, и даже частично в воде так, что волны бились в длинную лестницу, ведущую к главному входу. В огромном помещении находились целых три сцены, и «Волна» часто принимала гастролирующие труппы, как вот сейчас, когда свое искусство показывал танцевальный театр из Хабриза, очень похожий на знакомый Алексею балет, но скорее состоявший из отдельных номеров, не переходивших один в другой, а что-то вроде концерта из отдельных сценок, объединенных общей темой. Темой в этот раз была любовь, и танцовщицы, все как на подбор прекрасно сложенные юные девицы, извивались в танцевальных движениях, пытаясь передать страсть и любовную горячку.

На Алексея вся эта пантомима не оказала никакого действия, так как он видел номера и покруче, а вот Клара весьма возбудилась и уже тискала в ладошке платок, что было для нее признаком сильного волнения.

Стоило им перешагнуть порог спальни, как королева-мать набросилась на Алексея словно голодная тигрица, даже не дав охране времени, чтобы пристойно удалиться, поэтому тем пришлось проявлять чудеса выучки, почти телепортируясь из комнаты в коридор и далее растворяясь на территории острова.

Проснулся Алексей от того, что имплант выдал довольно сильный удар током, что за время виртуальной учебки уже успело отложиться на уровень рефлексов.

Пистолет, как и было заведено, лежал под подушкой, а автомат на полу под кроватью, так что не было нужды бежать искать оружие.

Он мгновенно разбудил Клару, оделся и, оставив свой пистолет подруге, прихватил автомат, сделанный по его заказу, закрыл ставни из броневого листа и, дождавшись, когда встанет дверной засов изнутри спальни, беззвучно растворился во мраке.

Военный имплант сильно помогал, подсвечивая силуэты вражеских целей прямо на сетчатке глаза, и тех, кто был дружескими объектами, но охрана сейчас лежала по всему поместью, находясь в недееспособном состоянии. Прямо на глазах Алексея двое наблюдателей сменили зеленый ореол на темно-синий, что значило живого, но парализованного человека. Сам Алексей временами чувствовал лишь волну щекотки, но благодаря штурмовой броне Таласс никакого другого эффекта не было.

Тени, подсвеченные алыми ореолами, пока еще не вошли в дом, но парочка уже возилась у входа, взламывая замок от известного механика Уги Рогора, а учитывая, что двух одинаковых замков мастер не делал, взломщиков ждало увлекательное знакомство с работой знаменитого мастера.

Беззвучно, словно тень, Алексей выскользнул через дверь для прислуги, скрытую густым кустом калархи, и одним рывком сократив расстояние, вырубил в два удара обоих взломщиков и, добавив для гарантии, скользнул вдоль живой изгороди.

Клаус Шольц с некоторой оторопью наблюдал, как гаснут маркеры его команды на тактическом экране. Любителей он у себя в группе не держал, но из дюжины боевиков осталось пятеро, затем двое, а через минуту лишь он один.

Отставив в сторону тактический модуль, Клаус беззвучно, словно змея, пополз к дому, но в какой-то момент рука наткнулась на неожиданное препятствие, и не успел он поднять голову, как в голову прилетел удар штурмового сапога, подполковник тихо свернулся калачиком на зеленой лужайке и затих.

Передохнув, Алексей, свинтив глушитель с автомата, выстрелил несколько раз в воздух, привлекая внимание охраны внешнего радиуса, и те не подвели.

Через пять минут на острове уже копошилось не менее трех десятков егерей, и люди все прибывали.

Когда перед Алексеем положили пару вороненых автоматов с узким, чуть загнутым магазином, он лишь покачал головой, признавая старых знакомцев – пистолет-пулемет Хеклера и Коха, HK-52, неплохой машинки германского производства, стоявшей на вооружении диверсионных и разведывательных подразделений Евровермахта.

К этому моменту всех нападавших уже накрепко спеленали, и поскольку речь шла о нападении на члена царствующего дома, то никаких адвокатов и судей им не полагалось. А полагалась лишь уютная одиночная камера с диетическим одноразовым питанием и разнообразные процедуры, освежающие память.

Да, в распоряжении дознавателей Службы охраны Короны было не так много допросной химии, но у них был инструмент куда более мощный – магия. Маги-дознаватели не прижигали плоть и не сверлили кости, но после их манипуляций и взмахов у подследственного полностью пропадало желание молчать.

Волна боли, рождаясь в каком-нибудь месте тела, проходила волной, прокручивавшей мышцы словно в мясорубке, и в камерах стоял бы постоянный вой допрашиваемых, если бы не заклинание паралича, которым на время прихватывало горло.

К моменту, когда Алексей спустился в допросный блок дворцовой тюрьмы, Клаус Шольц рассказывал взахлеб все, что знал, и даже о чем догадывался. Но Алексей, прекрасно знавший немецкий и еще парочку европейских языков, имел несколько собственных вопросов. Поэтому он, не обращая внимания на секретаря, записывавшего показания, и на мага-дознавателя, взял, вроде как в задумчивости, «Хеклер», лежавший на столе, посмотрел в ствол и так же не торопясь выполнил неполную разборку автомата, недовольно покачав головой, когда пальцы окрасились в темно-серый цвет порохового нагара.